Авакян А. Г. Масонство в рядах «Иттихад ве Теракки» // Լրաբեր Հասարակական Գիտությունների (Вестник общественных наук). — 1994. — № 1. — С. 130—141. — ISSN0320-8117.
Гудвин, Джеймсон. Величие и крах Османской империи: Властелин бескрайних горизонтов. — М.: КоЛибри, 2012. — 416 с. — ISBN 978-5-389-02499-1.
Alderson, Anthony Dolphin. The Structure of the Ottoman Dynasty. — Oxf.: Clarendon Press, 1956. — P. 29, 69—70, 110.
Açba, Harun. Kadın efendiler: 1839-1924 (тур.). — Profil, 2007. — 221 p. — ISBN 978-9-759-96109-1.
The Concubine, the Princess, and the Teacher: Voices from the Ottoman Harem / ed. Douglas Scott Brookes. — University of Texas Press, 2010. — P. 16—17. — ISBN 0292783353, 9780292783355.
Küçük, Cevdet. Abdülaziz // Islam Ansiklopedisi. — İslâm Araştırmaları Merkezi, 1988. — Vol. 1. — P. 179—285.
Küçük, Cevdet. Murad V // Islam Ansiklopedisi. — İslâm Araştırmaları Merkezi, 2006. — Vol. 31. — P. 183—185.
Ridley, Jasper. The Freemasons: A History of the World's Most Powerful Secret Society. — Skyhorse Publishing, Inc., 2011. — 368 p. — ISBN 1628721170, 9781628721171.
Sakaoğlu, Necdet. Bu mülkün kadın sultanları: Vâlide sultanlar, hâtunlar, hasekiler, kadınefendiler, sultanefendiler (тур.). — Oğlak Yayıncılık, 2015. — С. 650—651. — ISBN 978-9-753-29623-6.
Satı, İbrahim. Sultan V. Murad'ın Hayatı ve Kısa Saltanatı (1840-1904) : [тур.] / dan. Prof. Dr. Mehmet Mercan. — Karaman : T.C. Karamanoglu Mehmetbey Üniversitesi Sosyal Bilimler Enstitüsü Tarih Anabilim Dalı Yakın Çag Tarihi Bilim Dalı, 2020. — P. 273.
Süreyya Mehmed Bey. Sicill-i Osmani / ed. Nuri Akbayar. — Istanbul: Tarih Vakfi Yurt Yayınlar, 1996. — Т. 1. — ISBN 975-333-049-5, 975-333-038-3.
Çırağan Sarayında 28 sene beşinci Murad'ın hayatı / ed. Ziya Şakir. — Anadolu Türk Kitap Deposu, 1943. — 243 p.
править код]
О детстве Мурада информации крайне мало, однако известно, что Абдул-Меджид, рассчитывавший, что Мурад в будущем станет султаном, придавал большое значение его образованию и воспитанию и желал привить сыну чувство справедливости и воспитать в нём патриотизм. Сыновья султанов получали образование под присмотром учителей в специальных классах во дворце Топкапы. Приступали к обучению после церемонии благословения (бед-и бесмеле), проведённой султаном. Мурад приступил к подготовке к этой церемонии в очень юном возрасте[13], а сама она была проведена в понедельник 20 сентября 1847 года в Хайдарпаше[14], когда шехзаде было 7 лет[13]. Обучение начиналось с изучения Корана и, вместе с Мурадом, к нему приступили его единокровные сёстры и брат Абдул-Хамид[14].
Мурад обладал острым умом и, благодаря отцу, получил хорошее образование от лучших умов своего времени[14]. Он изучал родной язык, а также арабский и французский языки, османскую историю, естественные науки[3][14] и философию[5]. Кроме того, в раннем возрасте наследник увлёкся рисованием и музыкой[5], к нему были приставлены два итальянца, Гвателли и Доницетти, обучавшие мальчика игре на фортепиано и западной музыке[3][14]. В религиозных учениях помимо шейх-уль-исламаХайруллы-эфенди[tr] Мурада наставлял Топаль Сулейман-эфенди, арабскому и хадисам шехзаде обучал шейх Хафиз-эфенди, османскому — Герданкыран Омер-эфенди[tr], каллиграфии — Казаскер Мустафа Иззет-эфенди, французскому — мсье Гарде, Ибрагим Эдхем-паша и Мехмед Савфет-паша, персидскому — Али Махви-эфенди[tr]. Мурад также брал уроки игры на скрипке у Хидайет-бея. Учителем мальчика в военном деле стал Мехмед Намык-паша. Кроме того, Мурад некоторое время брал уроки поэзии у своих друзей Зии-паши и Намыка Кемаля. К живописи, архитектуре и музыке Мурад имел особый интерес: он рисовал эскизы, занимался столярным делом и сочинял композиции для фортепиано[14]. Абдул-Меджид, заинтересованный в образовании Мурада, имел обыкновение опрашивать сына по пройденным урокам дважды в неделю. Сам Мурад, став немного старше, постоянно закупал в европе литературные издания и философские книги и с упоением читал их[15].
Мурад получил воспитание и образование, присущее европейским принцам; таким образом, вероятно, выражались прозападные настроения его отца-султана. В результате Мурад и сам имел европейское мышление. К тому же, он стал первым шехзаде эпохи Танзимата, при котором в султанской семье вырос авторитет европейских культуры и искусства. Вероятно, в качестве отражение такого образа жизни сам Мурад, а также его братья и сёстры использовали в своей переписке роскошные бумагу и конверты, содержащие первую букву их имен латинскими буквами с изображением короны над ней. С другой стороны, традиция использования латинской буквы в качестве фирменного бланка была широко распространена в этот период, а сам Мурад также использовал в качестве фирменного бланка начальную букву своего имени «М» с богато украшенной цветочной вязью и полумесяцем. К тому же, учитывая мультикультурный состав Османской империи, такое подражание иностранной культуре являлось вполне нормальным[15].
Вопрос престолонаследия[править править код]
После официальной присяги султан Абдул-Азиз пригласил Мурада и его единокровного брата Абдул-Хамида во дворец Долмабахче и обратился к ним со следующими словами: «Я не причиню вам хлопот. Как я путешествовал во времена вашего отца, так и вы должны путешествовать так, как подобает султану-мудрецу. По пятницам ходите в мечеть по вашему выбору и молитесь. В другие дни читайте и пишите». Мураду же он сообщил следующее: «После меня ты пройдешь этот трудный путь, ты должен работать, воспитывать себя и учиться». Абдул-Азиз выделил племянникам покои во дворце и позволил Мураду пользоваться его паромом. Кроме того, в качестве своего расположения 23 февраля 1867 года Мураду и Абдул-Хамиду был вручён орден Меджидие[24].
Несмотря на то, что Мурад имел покои в Долмабахче[24], в бытность свою шехзаде он предпочитал проживать в своём особняке в Курбагалыдере́[tr], Кадыкёй[3], который ему также выделил Абдулазиз. Во дворце Долмабахче он предпочитал заниматься делами, кроме того, он время от времени бывал в особняке в Несбетие[24]. В противоположность новому султану Мурад окружил себя интеллектуалами — как заезжими европейцами, так и османами, искавшими пути укрепления государства[5]. В Курбагалыдере наследника часто навещал его младший единокровный брат Мехмед Решад-эфенди, обожавший Мурада, несмотря на то, что не разделял его пристрастия ко всему европейскому. Сложными были отношения у Мурада с Абдул-Хамидом, которого, наследник считал чрезмерно честолюбивым; крайне опасные рассуждения Абдул-Хамида развлекали наследника, и он любил шутить на этот счёт, что немало злило Абдул-Хамида[24]. Кроме того, по словам Мехмеда Решада, Абдул-Хамид пытался внести разлад между султаном и наследником и очернить Мурада перед Абдул-Азизом[25].
Отношения с султаном у наследника были весьма напряжёнными. Кризис доверия между султаном Абдул-Азизом, пытавшимся защитить свое правление и желавший видеть своим наследником сына с одной стороны и наследным принцем Мурадом-эфенди, видевшим себя настоящим наследник престола и подумывавшем убить своего дядю с другой стороны оказывал влияние на их отношения на протяжении всего правления Абдул-Азиза. Опасаясь за свою жизнь, Мурад установил слежку за дядей-султаном. Главным доносчиком наследника стал главный секретарь Абдул-Азиза Зивер-бей. Тем не менее, в первые годы правления Абдул-Азиз предоставил племяннику большую свободу. В дальнейшем, когда Абдул-Азиз стал получать сведения о том, что Мурад и Абдул-Хамид занимаются политикой, султан стал видеть в них соперников и угрозу своему правлению. Мехмед Решад так описывает реакцию брата на введённые султаном ограничения: «Однажды, когда я пришёл в покои Мурада, я увидел, что он очень зол на султана Азиза; указав на кинжал рядом с собой, он сказал: „Однажды я пойду и проткну его большой живот этим кинжалом“. Я ответил: „Молодец, брат, ты его убьешь, в отместку убьют и тебя; Хамид-эфенди взойдёт на престол. Таким образом, ты сослужишь хорошую службу Хамиду, которого ты не любишь“». Эти слова наследного шехзаде, сказанные в момент гнева, показывают, в каком напряжении находился Мурад[26].
Кроме того, в последние годы правления Абдул-Азиза его отношения с наследником окончательно испортились, поскольку Мурад стал рассматриваться сановниками как альтернатива Абдул-Азизу[27]. Сам же Мурад к этому времени стал поддерживать связь с иностранными правителями, что также трактовалось султаном в пользу заговора против него. Так, на пятом году правления Абдул-Азиза наследник вёл переписку с Наполеоном; в одном из сохранившихся писем Мурад лестно высказывается как о правители Франции, так и о стране в целом, и делает акцент на политической воле отца, согласно которой он должен взойти на престол. Таким образом, наследный шехзаде хотел заручиться поддержкой Франции и, следовательно, Запада как пребывая в статусе наследника, так и во время своего правления, хотя в качестве причины он ссылается на волю своего отца. В другом своём письме к Наполеону, написанном после 1863 года, Мурад сокрушается, что не может сохранить за собой дом в Париже и чаще бывать там, поскольку это навредит его будущему, а также просит прислать человека, который сможет в будущем организовать поездку Мурада в Париж, если представится такая возможность[28].
Заграничные поездки с султаном[править править код]
В начале 1870 годов Мурад полностью отстранился от автократического правления своего дяди. К сожалению, как отмечали братья Мурада, примерно в это же время будущий султан пристрастился к алкоголю[5]. Во время его юности свободу Мурада ничто не ограничивало, и он проявлял признаки того, что сможет стать хорошим правителем. В связи с этим многие либерально настроенные политики страны, такие как Мидхат-паша, возлагали на наследника большие надежды[34]. Тем более, что к этому моменту империя столкнулась сразу с несколькими трудностями (Кандийское восстание в 1866—1869 годах, потеря Белграда в 1867 году и другие), которыми султан не интересовался[3]. Однако в последние годы правления Абдул-Азиза Мурад попал под подозрение в участии в заговоре с целью свержения султана, которое поддерживали Великие державы. Подозрения были небезосновательными: Мурад был близко знаком с Намык Кемалем и другими участниками молодого движения «Новые османы»[34], с которым наследник связывался через своего личного врача Каполеоне-эфенди[3]. Кроме того, вероятно, он был посвящён в планы заговорщиков Мидхатом-пашой[35]. Как бы то ни было, наследник оказался под бдительным наблюдением и стал всерьёз опасаться за свою жизнь, что привело к пристрастию к алкоголю и нервным припадкам[34].